14.09.2012 в 08:23
Пишет Анна Леха:Приз победителю
Название: Приз победителю
Автор: Анна Леха
Бета: Unica
Фэндом: Бис
Пейринг: Влад/Дима
Рейтинг: R а НЦа не вышла
Жанр: романс
Размер: мини
Саммари: Влад всегда умел добиваться желаемого...
Предупреждение: слэш, нецензурная лексика
Дисклеймер: Дима и Влад принадлежат сами себе, текст – мне. а гифка mysoli
От автора: написано для Ueel - победителя флэшмоба
читать дальшеСлучайность. Кто знает, как случаются подобные ситуации?
Дима и Влад не знают, как объяснить, что они собрались в одни и те же выходные в один и тот же пансионат. Случайность. Да и то, что они оказались даже не в соседних, а в одном и том же номере – тоже случайность, не более. Они даже не возмущаются, когда девушка на ресепшене лепечет, что компьютер спутал заказы. Разве ее можно винить? Случай – вот виновник проблемы.
А факт таков: Бикбаеву и Соколовскому придется провести два дня и три ночи вдвоем: в одноместном номере, на двуспальной кровати. Им – двумя людям, которые когда-то любили друг друга. Вот так случайность.
− Я чувствую себя участником программы «Любовь на четверых»! – возмущается Влад.
Дима с ним отчасти согласен и тоже неловко озирается по сторонам, боясь найти притаившиеся на стенах «жучки» и прочую следящую технику. А Влад продолжает бурчать:
− Такое ощущение, что за нами подглядывают сейчас наши девушки, с целью узнать перепихнемся мы или нет.
Дима фыркает раздраженно и злобно:
− Можно подумать, что ты завел себе девушку. Ты же гей, Влад! Сам это вспомни! Бабу свою ты со спины охаживаешь, чтобы сиськи не видеть? – Дима, конечно, ревнует, хоть и сам никогда не признается. А Влад еще более злится:
− Захлопнись.
И оба, кстати, правы.
***
Их роман начался так давно, что сейчас ни тот, ни другой, не помнят всех подробностей. До ФЗ, на ФЗ и после нее. Влад мастерски совращал своего тогда еще друга. Кто бы поверил, что женственный, немного манерный, чуткий и культурный Дима окажется самым что ни есть натуралом безо всяких небесных мыслей, а вот Влад Соколовский – любовь всех девчонок от мала до велика, юный секс-символ, пристающий к половине девушек из Звездного Дома, этот шаловливый ангел – влюбится не в кого-нибудь, а в своего друга. Так не должно было быть, но так было.
Влад сходил с ума, бегал щеночком за Димой, стараясь исполнять все его пожелания, гладил по волосам и нежно обнимал при случае, не стесняясь ни камер, ни косых взглядов друзей. Юный влюбленный Влад был, пожалуй, настолько очарователен, что Дима сам ловил иногда себя на мысли, что, возможно, Влад ему нравится. Однако так далеко Дима бы не зашел. Наверное.
Проводить так много времени вместе и оставаться равнодушными при этом, было практически невозможно. Они ночевали в одних номерах, они рядом сидели в автобусах, да, блин, они даже в туалет очень часто ходили вдвоем! Бикбаев не мог с собой справиться, не мог иногда удержаться и не подумать о том, что Влад привлекает его не только как друг. Дима потихоньку шаг за шагом сдавался.
− Скажи вот, Дима: ты же умный?
− А что? – Дима отчего-то боялся признания. Он знал, что Владик влюблен, понимал, что сам испытывает к нему интерес, а вот честно услышать «Я люблю тебя, Дима» очень страшился. Ему казалось, что это сломает ту хрупкую нежность, что росла между ними с каждым мгновением. – Ты чего-то хотел? – Дима делал вид, что занят чтением писем. Дима делал вид, что вовсе не смотрит на Влада во все глаза.
− Нет, ты ответь сначала: ты умный?
Дима плечами пожал. А что ответить? Хвастаться так откровенно своим умом казалось ему неприличным. Начитанный? Да, может быть. А умный? Нет, Дима уже сомневался: разум медленно вытекал из него, оставляя место какой-то безумной игре больных чувств. И это, конечно, пугало.
− Я просто... – Влад ощутимо смутился, порозовел, отвернулся к окну, сглатывая комок и стесняясь задать вопрос. – Скажи мне, Дима, что такое любовь? – голос его звучал по-другому, так тихо и робко, как у скромного школьника, не уверенного, что правильно отвечает учителю.
− Спроси меня об этом через неделю, − более подходящего ответа Дима придумать не смог, и плевать, что звучал он сухо и раздраженно.
Но через неделю Влад снова пришел за ответом. Ночью. Забравшись Диме в кровать и укрывшись его одеялом.
И Дима был слишком уставшим после концерта и переезда, чтобы сгонять Влада, и слишком сонным, чтобы разговаривать. Собственно, по-настоящему проснулся Дима даже не тогда, когда сонным голос философствовал, что любовь, мол, двигательная сила прогресса человеческого самосознания в социальной среде. Проснулся он вскоре после того, как Влад прижал ему палец к губам, целуя в открытую беззащитную шею.
− Соколовский, какого?! – Дима был настолько шокирован, что совсем позабыл, что надо как-то сопротивляться или хотя бы отстраниться от Влада. Он только и мог додуматься, что хлопать ресницами, открывать и закрывать рот и комкать в пальцах край одеяла. Влад этого, конечно же, не заметил.
− Прости, я... ну, пожалуйста, Дим!! – о чем именно он просит, Влад и сам тогда не понимал. – Пожалуйста!
А Дима все еще успешно изображал рыбу: немую, с глазами навыкате и безуспешным
трепыханием плавников. Прогнать Влада он не сумел.
Так вот все и случилось. То, что должно было случиться между сонным, напуганным, но вовсе не противящимся Димой и влюбленным, горячим, настойчивым Владом. Один хотел спать, другой целоваться. Компромисс они не нашли, ибо уснуть, когда тебя так эротично целуют, практически невозможно. Дима невольно подставлялся под теплые губы, следя только за тем, чтобы Влад не решился поцеловать его по-настоящему, в засос. Почему-то это казалось ему неправильным и запрещенным, а вот то, что Влад давно уже стянул с него майку и медленно перемещал свои поцелуи с шеи к груди, а потом и к низу живота, неправильным не казалось. Граница дозволенного сдвинулась для этих двоих ощутимо в сторону секса.
Но, кстати, на утро события ночи Дима вспоминал весьма смутно. А, может быть, и не хотел вспоминать, дав себе обещание, что больше слабости не допустит. А Влад вот помнил все очень точно, стараясь не позабыть ни малейшей подробности. Помнил он и ощущение бархатной Диминой кожи, свежей после душа и нежной, помнил его тихие стоны, которых сам Дима очень даже стыдился, помнил, как цеплялся Дима в длинные волосы Влада, когда тот все же добрался до одной из своих целей. До минета, точнее. Диме, судя по всему, это очень понравилось.
Дима мечтал забыть и не вспомнить ту ночь, надеялся, что в следующий раз не даст слабину и прогонит наглого Влада из своей кровати. Ну, а Влад надеялся, что все повторится, причем, желательно, в больших размерах. Угадайте, каким оказался их следующий раз?
Влад всегда добивался желаемого: Дима сам целовал Влада, безмолвно прося об удовольствии.
Ну, а Влад, конечно, старался вовсю.
В их странной борьбе между влюбленностью и честью Дима сдался как приз победителю.
***
− Что будем делать?
А что еще оставалось двум людям, прожившим вдвоем не один солнечный год, и расставшимся довольно давно в скандалах и ссорах? Для начала они поругались. Так, как в прежние времена, перед разрывом. Они винили друг друга в нынешних проблемах и старых ошибках, и каждый всерьез подумывал о том, что надо просто уехать, наплевав на мечты о паре дней спокойного тихого отдыха.
А позже, ночью, напившись и снова вспомнив чужие ошибки, Дима ворочался на кровати под Владом, кусал губы и скрипел зубами от насмешливых слов:
− Можно подумать, Димка, что после меня у тебя кто-нибудь был.
Не было. Здесь Соколовский точно знал правду.
Как бы то ни было, прощальный секс спустя годы после разрыва всяческих отношений облегчения не принес. Дима долго рефлексовал, стоя под душем и с остервенением растирая кожу мочалкой. Ему казалось, что теперь он упал не только в своих глазах, пойдя на поводу у пьяной страсти, но и Влад начнет презирать его на утро, когда проспится. Кто сказал, что оргазм напрочь вышибает алкогольное опьянение? Наглая ложь! Сейчас Дима чувствовал себя еще более пьяным, чем тогда, когда принял предложение Влада «вспомнить старую дружбу». Как же гадко это звучало! Дима надеялся, что к тому времени, как он выйдет из ванной, Влад будет спать крепким сном довольного человека. Но Влад не спал.
− Прости меня, Дим, − Влад сидел на кровати. Он успел одеться и застелить покрывало, так что теперь ничего в номере не напоминало о том, что только что между ними случилось. – Прости, пожалуйста, я не хотел так.
Дима не ответил ему. «Ах, не хотел?! – думал он. – А чего же ты хотел, сволочь? Что тебе вообще от меня нужно?» Но выяснять отношения снова, особенно после секса, хотелось ему меньше всего. Если честно, Дима просто предпочел бы исчезнуть, провалиться сквозь землю или, на худой конец, выйти прогуляться недолго, чтобы дать время Владу принять душ и лечь спать. Влад ухватил его за руку как раз в тот момент, когда Дима собирался выйти из номера.
− Послушай, Димка, давай поговорим!
− Разве нам есть о чем говорить? – Дима не представлял, что еще они могут сказать друг другу. – Спасибо за секс, − это была такая обидная грубость, что Влад на секунду опешил и злобно сжал губы, однако справился с собой и виновато опустил глаза.
− Я же не такая сволочь, Бикбаев, как ты себе представляешь. Я вправду не хотел причинять тебе боль.
***
Их роман не продлился так долго, как хотелось романтичному Диме. В тот самый момент, когда он смирился с тем, что в его постели и в сердце все место занял друг, и перестал бояться скандалов и разоблачения, все стало рушиться. Если ранее Влад соблазнял его, развращал понемногу и вовсю наслаждался их близостью, то потом вдруг пошел на попятный.
− Нам нужно прикрытие, понимаешь? Мой роман с Дашкой отвлечет прессу и поклонников от всяких слухов о нас. Тебе тоже надо появиться с кем-нибудь на тусовках.
− Зачем это, Влад? – Диме искренне не хотелось врать и скрываться. Он хотел одного: любить и принимать любовь Влада. Разве это было так много?
− Да как же ты не можешь понять: никто и никогда не будет слушать группу двух гомосеков! Ну, ты сам посуди, кому нужны поющие педрилы?! Наши поклонницы хотят видеть нас идеальными, а уж точно не... такими вот.
По сути Влад был прав. По сути, а не по факту.
− Значит для тебя это так? Мы – два педрилы, поющие бабскую ерунду?
Дима надеялся, что Влад объяснится и скажет, что Дима ослышался. Но Влад ответил, уверенно глядя невинными голубыми глазами:
− Да.
После пары подобных споров отношения дали трещину. В конце концов, Влад сделал все, чтобы Дима ушел. Или это Диме казалось, что за ребяческими выходками и суждениями Влада кроется нарочитый повод скандала?
Расстались они некрасиво.
Все же, что тут не говори, Влад всегда добивался желаемого.
***
− Димка, Димс... – Дима поверить не мог, что Влад встанет перед ним на колени. Но своим глазам он не поверить не мог: Влад стоял на полу на коленях, по-прежнему держась за край Диминой рубашки. – Прости. Я виноват, я знаю. Можешь сказать, что я последняя сука, только не уходи сейчас, пожалуйста.
Дима кивнул, то ли соглашаясь с просьбой Влада остаться, то ли подтверждая, что Влад действительно виноват перед ним.
− Что... теперь? – слова отчего-то трудно дались. Что теперь? Провести вместе время, а потом разбежаться, как будто бы и не было этих вот выходных? Подло. Решиться снова быть вместе, так же как раньше? Невозможно − прошлое не вернуть. Что еще?
− Теперь? – Влад замялся, а Дима искренне пожалел, что задал вопрос. Как бы то ни было, как бы все ни случилось, а он Влада любил. Вот именно в этот момент он отчетливо понял, что чувствует к нему до сих пор. − Я не знаю, Дим, честное слово. Я не знаю...
Впервые Соколовский оставил за Димой право решать. И Дима решил. Он лег спать.
Это было так странно: лежать на одной кровати с тем человеком, с которым привык засыпать в совместных объятиях. Теперь Дима и Влад жались к краям как бедные родственники, боясь приблизиться друг к другу хотя бы на сантиметр.
− Спокойной ночи, Дима.
− И тебе того же.
Как ни странно, оба быстро заснули, а проснулись все равно в обнимку, Димина голова лежала у Влада под мышкой, а руки того покоились на Диминой спине. Оба смутились, но не сказали ни слова. Ни тот, ни другой не знали, что им говорить.
Два дня пролетели спокойно и легко. Разве что только встреч они избегали: когда Влад смотрел телевизор, Дима уходил в бассейн, когда плавать шел Влад, Дима смывался в парк или номер. Так было удобней. Вот только ночью оба боялись сорваться. Творить глупости хоть и хотелось, но здравый смысл умолял подождать.
И все же Влад всегда добивался желаемого.
В последний вечер их пребывания в пансионате, Влад пришел с бутылкой вина.
− Давай, что ли, выпьем за нас.
Дима нахмурился, потому что не мог не понимать, чем неминуемо закончится эта идея, но... Ему было грустно. Вот так физически грустно, когда хандра и влюбленность одолевают, сговорившись как давние подруги.
− Я не против.
Дима имел в виду, конечно, что не против выпить и вспомнить о прошлом и будущем, но Влад, чьи мысли бежали на пару шагов впереди, понял его по-другому. Бутылка была отставлена на стол. Дима не противился поцелуям.
Собственно, секс был наилучшим лекарством от грызущей хандры.
Дима помнил, конечно, каким нежным и страстным может быть Влад, однако после разрыва постарался убедить себя в том, что Соколовский использовал его тело, заботясь только лишь о себе, так что теперь, когда Влад целовал и вылизывал его ключицы, не спеша и словно смакуя процесс, Дима терялся в ощущениях и своих мыслях. Ему, возможно, было бы легче смириться с тем, что секс – просто секс, чтобы потом можно было взгрустнуть и снова дать обещание, что подобное больше не повторится. Но в этот раз секс явственно перерастал в занятие любовью, и что делать с этим утром, когда Влад уедет, Дима не знал.
− Чего ты еще успел себе навоображать? Расслабься, − Влад не мог не заметить, как Дима смущается, как деревенеет у него в руках и мрачнеет, как сам подставляется под ласки и кусает губы при этом. – Хочешь, я скажу тебе кое-что?
Дима мотал головой. Нет, не хотел они ничего слышать, или хотел, но что-то определенное? Дима сам не знал, чего теперь хочет. Да и не мог он этого знать: мозг и разум тихонько расплавились и плыли по венам горящей лавой – Дима сейчас ничего-то не соображал и все мог позволить. И позволял.
А Влад, наконец-то, добился желаемого.
Дима проснулся на рассвете, поглядел с жалостью на спящего Влада, думая, что ночь была хороша и больно будет ее забывать.
− Что же мы наделали, Сокол? – чуть слышно прошептал он, перебирая короткие волосы Влада. – Зачем?
Диме казалось, что все, случившееся за эти выходные, навсегда испортит им жизнь. Для Димы не существовало ничего среднего; он мог жить с чувством взаимной влюбленности, с чувством обиды и злости мог тоже, а вот так: и с грустью, и с любовью, тоской и желанием... – нет, так не мог. «А вот Влада, − думал Дима, − Такие отношения вполне устроят».
Влад пробовал завести утром с ним разговор, объяснить что-то и построить планы на будущее, но Дима сам отказался.
− Надо рвать пока горячо, − объяснил он недоуменному Владу. – Понимаешь меня? Пока горячо! – Дима мог бы что-то еще объяснить, но говорить стало неожиданно трудно, поэтому он махнул рукой на прощание и вышел за дверь.
− Эээ... – глубинный смысл Диминой фразы до Влада, конечно, дошел, хоть и не в том варианте, как ожидалось, поэтому он покрутил у виска пальцем, пожал плечами и потянулся за телефоном. Его выходные кончались, и рабочие будни снова одолевали своей рутинной суетой.
***
Диме казалось, что время замерло. Он вернулся домой час назад, разогрел ужин и сварил кофе, но ни есть, ни пить не хотелось. «Старею, наверно, − подумал он, − Лежу на диване у телевизора с книжкой в руках и под пледом...» Но в квартире и в самом деле было прохладно, по телевизору не шло ничего интересного, так что Дима оставил его скорее для фона, поглядывая изредка на экран, а книжка была хоть и весьма интересна, но не оставляла после себя ничего кроме ощущения потерянного времени. Дима снова хандрил.
Звонок в дверь прозвучал как всегда неожиданно. Мало того, что Дима сегодня никого не ждал и не хотел видеть, так еще и сердце почему-то екнуло и забилось быстрее, как бывает всегда, когда что-то начинает внезапно трезвонить в ночное время в пустой квартире.
На площадке стоял букет. Букет в джинсах, ветровке и с пакетом в руках. Как Дима ни пытался, он не мог разглядеть лица человека, что переминался у дверей и нетерпеливо трезвонил. Впрочем, этого и не требовалось.
− Добрый вечер, − Дима пытался казаться недовольным, однако губы сами растягивались в наиглупейшей улыбке, − Не ожидал.
− Ага, вот тебе, Дима! – Влад спихнул Диме цветы, которые ему порядком надоело держать в руках, и с чистой душой вошел в квартиру, оставляя грязные и мокрые разводы на чистом когда-то полу. – На улице – пакость! Можно я тебя переночую?
Дима, конечно же, ответил бы «нет» и выставил Влада за порог, напоив предварительно кофе, но бутылка шампанского, появившаяся вовремя из пакета вместе с какими-то плошками и мисочками, подействовала на него усмиряющее.
− Пожалуйста, чувствуй себя как дома! А что это? − в прозрачных контейнерах, притащенных Владом, очевидно, из дома лежали салатики, плов из курицы и жареная рыба. – По какому случаю пир?
Влад лучезарно улыбнулся:
− Да так... просто решил, что у тебя нечего поесть. Угощайся.
И в тот самый момент, когда Дима полез за тарелками, пристав на цыпочки и держась за дверцу настенного шкафчика, Влад прошептал ему на ухо:
− А еще я люблю тебя, Димка! На счастье!
Осколки тарелки лежали на столешнице, но Дима вовсе не спешил выкидывать их.
Он про себя улыбался, целуя Влада, и думал, что снова с удовольствием сдастся... как приз победителю − ведь Влад своего не упустит.
URL записиНазвание: Приз победителю
Автор: Анна Леха
Бета: Unica
Фэндом: Бис
Пейринг: Влад/Дима
Рейтинг: R а НЦа не вышла
Жанр: романс
Размер: мини
Саммари: Влад всегда умел добиваться желаемого...
Предупреждение: слэш, нецензурная лексика
Дисклеймер: Дима и Влад принадлежат сами себе, текст – мне. а гифка mysoli
От автора: написано для Ueel - победителя флэшмоба
читать дальшеСлучайность. Кто знает, как случаются подобные ситуации?
Дима и Влад не знают, как объяснить, что они собрались в одни и те же выходные в один и тот же пансионат. Случайность. Да и то, что они оказались даже не в соседних, а в одном и том же номере – тоже случайность, не более. Они даже не возмущаются, когда девушка на ресепшене лепечет, что компьютер спутал заказы. Разве ее можно винить? Случай – вот виновник проблемы.
А факт таков: Бикбаеву и Соколовскому придется провести два дня и три ночи вдвоем: в одноместном номере, на двуспальной кровати. Им – двумя людям, которые когда-то любили друг друга. Вот так случайность.
− Я чувствую себя участником программы «Любовь на четверых»! – возмущается Влад.
Дима с ним отчасти согласен и тоже неловко озирается по сторонам, боясь найти притаившиеся на стенах «жучки» и прочую следящую технику. А Влад продолжает бурчать:
− Такое ощущение, что за нами подглядывают сейчас наши девушки, с целью узнать перепихнемся мы или нет.
Дима фыркает раздраженно и злобно:
− Можно подумать, что ты завел себе девушку. Ты же гей, Влад! Сам это вспомни! Бабу свою ты со спины охаживаешь, чтобы сиськи не видеть? – Дима, конечно, ревнует, хоть и сам никогда не признается. А Влад еще более злится:
− Захлопнись.
И оба, кстати, правы.
***
Их роман начался так давно, что сейчас ни тот, ни другой, не помнят всех подробностей. До ФЗ, на ФЗ и после нее. Влад мастерски совращал своего тогда еще друга. Кто бы поверил, что женственный, немного манерный, чуткий и культурный Дима окажется самым что ни есть натуралом безо всяких небесных мыслей, а вот Влад Соколовский – любовь всех девчонок от мала до велика, юный секс-символ, пристающий к половине девушек из Звездного Дома, этот шаловливый ангел – влюбится не в кого-нибудь, а в своего друга. Так не должно было быть, но так было.
Влад сходил с ума, бегал щеночком за Димой, стараясь исполнять все его пожелания, гладил по волосам и нежно обнимал при случае, не стесняясь ни камер, ни косых взглядов друзей. Юный влюбленный Влад был, пожалуй, настолько очарователен, что Дима сам ловил иногда себя на мысли, что, возможно, Влад ему нравится. Однако так далеко Дима бы не зашел. Наверное.
Проводить так много времени вместе и оставаться равнодушными при этом, было практически невозможно. Они ночевали в одних номерах, они рядом сидели в автобусах, да, блин, они даже в туалет очень часто ходили вдвоем! Бикбаев не мог с собой справиться, не мог иногда удержаться и не подумать о том, что Влад привлекает его не только как друг. Дима потихоньку шаг за шагом сдавался.
− Скажи вот, Дима: ты же умный?
− А что? – Дима отчего-то боялся признания. Он знал, что Владик влюблен, понимал, что сам испытывает к нему интерес, а вот честно услышать «Я люблю тебя, Дима» очень страшился. Ему казалось, что это сломает ту хрупкую нежность, что росла между ними с каждым мгновением. – Ты чего-то хотел? – Дима делал вид, что занят чтением писем. Дима делал вид, что вовсе не смотрит на Влада во все глаза.
− Нет, ты ответь сначала: ты умный?
Дима плечами пожал. А что ответить? Хвастаться так откровенно своим умом казалось ему неприличным. Начитанный? Да, может быть. А умный? Нет, Дима уже сомневался: разум медленно вытекал из него, оставляя место какой-то безумной игре больных чувств. И это, конечно, пугало.
− Я просто... – Влад ощутимо смутился, порозовел, отвернулся к окну, сглатывая комок и стесняясь задать вопрос. – Скажи мне, Дима, что такое любовь? – голос его звучал по-другому, так тихо и робко, как у скромного школьника, не уверенного, что правильно отвечает учителю.
− Спроси меня об этом через неделю, − более подходящего ответа Дима придумать не смог, и плевать, что звучал он сухо и раздраженно.
Но через неделю Влад снова пришел за ответом. Ночью. Забравшись Диме в кровать и укрывшись его одеялом.
И Дима был слишком уставшим после концерта и переезда, чтобы сгонять Влада, и слишком сонным, чтобы разговаривать. Собственно, по-настоящему проснулся Дима даже не тогда, когда сонным голос философствовал, что любовь, мол, двигательная сила прогресса человеческого самосознания в социальной среде. Проснулся он вскоре после того, как Влад прижал ему палец к губам, целуя в открытую беззащитную шею.
− Соколовский, какого?! – Дима был настолько шокирован, что совсем позабыл, что надо как-то сопротивляться или хотя бы отстраниться от Влада. Он только и мог додуматься, что хлопать ресницами, открывать и закрывать рот и комкать в пальцах край одеяла. Влад этого, конечно же, не заметил.
− Прости, я... ну, пожалуйста, Дим!! – о чем именно он просит, Влад и сам тогда не понимал. – Пожалуйста!
А Дима все еще успешно изображал рыбу: немую, с глазами навыкате и безуспешным
трепыханием плавников. Прогнать Влада он не сумел.
Так вот все и случилось. То, что должно было случиться между сонным, напуганным, но вовсе не противящимся Димой и влюбленным, горячим, настойчивым Владом. Один хотел спать, другой целоваться. Компромисс они не нашли, ибо уснуть, когда тебя так эротично целуют, практически невозможно. Дима невольно подставлялся под теплые губы, следя только за тем, чтобы Влад не решился поцеловать его по-настоящему, в засос. Почему-то это казалось ему неправильным и запрещенным, а вот то, что Влад давно уже стянул с него майку и медленно перемещал свои поцелуи с шеи к груди, а потом и к низу живота, неправильным не казалось. Граница дозволенного сдвинулась для этих двоих ощутимо в сторону секса.
Но, кстати, на утро события ночи Дима вспоминал весьма смутно. А, может быть, и не хотел вспоминать, дав себе обещание, что больше слабости не допустит. А Влад вот помнил все очень точно, стараясь не позабыть ни малейшей подробности. Помнил он и ощущение бархатной Диминой кожи, свежей после душа и нежной, помнил его тихие стоны, которых сам Дима очень даже стыдился, помнил, как цеплялся Дима в длинные волосы Влада, когда тот все же добрался до одной из своих целей. До минета, точнее. Диме, судя по всему, это очень понравилось.
Дима мечтал забыть и не вспомнить ту ночь, надеялся, что в следующий раз не даст слабину и прогонит наглого Влада из своей кровати. Ну, а Влад надеялся, что все повторится, причем, желательно, в больших размерах. Угадайте, каким оказался их следующий раз?
Влад всегда добивался желаемого: Дима сам целовал Влада, безмолвно прося об удовольствии.
Ну, а Влад, конечно, старался вовсю.
В их странной борьбе между влюбленностью и честью Дима сдался как приз победителю.
***
− Что будем делать?
А что еще оставалось двум людям, прожившим вдвоем не один солнечный год, и расставшимся довольно давно в скандалах и ссорах? Для начала они поругались. Так, как в прежние времена, перед разрывом. Они винили друг друга в нынешних проблемах и старых ошибках, и каждый всерьез подумывал о том, что надо просто уехать, наплевав на мечты о паре дней спокойного тихого отдыха.
А позже, ночью, напившись и снова вспомнив чужие ошибки, Дима ворочался на кровати под Владом, кусал губы и скрипел зубами от насмешливых слов:
− Можно подумать, Димка, что после меня у тебя кто-нибудь был.
Не было. Здесь Соколовский точно знал правду.
Как бы то ни было, прощальный секс спустя годы после разрыва всяческих отношений облегчения не принес. Дима долго рефлексовал, стоя под душем и с остервенением растирая кожу мочалкой. Ему казалось, что теперь он упал не только в своих глазах, пойдя на поводу у пьяной страсти, но и Влад начнет презирать его на утро, когда проспится. Кто сказал, что оргазм напрочь вышибает алкогольное опьянение? Наглая ложь! Сейчас Дима чувствовал себя еще более пьяным, чем тогда, когда принял предложение Влада «вспомнить старую дружбу». Как же гадко это звучало! Дима надеялся, что к тому времени, как он выйдет из ванной, Влад будет спать крепким сном довольного человека. Но Влад не спал.
− Прости меня, Дим, − Влад сидел на кровати. Он успел одеться и застелить покрывало, так что теперь ничего в номере не напоминало о том, что только что между ними случилось. – Прости, пожалуйста, я не хотел так.
Дима не ответил ему. «Ах, не хотел?! – думал он. – А чего же ты хотел, сволочь? Что тебе вообще от меня нужно?» Но выяснять отношения снова, особенно после секса, хотелось ему меньше всего. Если честно, Дима просто предпочел бы исчезнуть, провалиться сквозь землю или, на худой конец, выйти прогуляться недолго, чтобы дать время Владу принять душ и лечь спать. Влад ухватил его за руку как раз в тот момент, когда Дима собирался выйти из номера.
− Послушай, Димка, давай поговорим!
− Разве нам есть о чем говорить? – Дима не представлял, что еще они могут сказать друг другу. – Спасибо за секс, − это была такая обидная грубость, что Влад на секунду опешил и злобно сжал губы, однако справился с собой и виновато опустил глаза.
− Я же не такая сволочь, Бикбаев, как ты себе представляешь. Я вправду не хотел причинять тебе боль.
***
Их роман не продлился так долго, как хотелось романтичному Диме. В тот самый момент, когда он смирился с тем, что в его постели и в сердце все место занял друг, и перестал бояться скандалов и разоблачения, все стало рушиться. Если ранее Влад соблазнял его, развращал понемногу и вовсю наслаждался их близостью, то потом вдруг пошел на попятный.
− Нам нужно прикрытие, понимаешь? Мой роман с Дашкой отвлечет прессу и поклонников от всяких слухов о нас. Тебе тоже надо появиться с кем-нибудь на тусовках.
− Зачем это, Влад? – Диме искренне не хотелось врать и скрываться. Он хотел одного: любить и принимать любовь Влада. Разве это было так много?
− Да как же ты не можешь понять: никто и никогда не будет слушать группу двух гомосеков! Ну, ты сам посуди, кому нужны поющие педрилы?! Наши поклонницы хотят видеть нас идеальными, а уж точно не... такими вот.
По сути Влад был прав. По сути, а не по факту.
− Значит для тебя это так? Мы – два педрилы, поющие бабскую ерунду?
Дима надеялся, что Влад объяснится и скажет, что Дима ослышался. Но Влад ответил, уверенно глядя невинными голубыми глазами:
− Да.
После пары подобных споров отношения дали трещину. В конце концов, Влад сделал все, чтобы Дима ушел. Или это Диме казалось, что за ребяческими выходками и суждениями Влада кроется нарочитый повод скандала?
Расстались они некрасиво.
Все же, что тут не говори, Влад всегда добивался желаемого.
***
− Димка, Димс... – Дима поверить не мог, что Влад встанет перед ним на колени. Но своим глазам он не поверить не мог: Влад стоял на полу на коленях, по-прежнему держась за край Диминой рубашки. – Прости. Я виноват, я знаю. Можешь сказать, что я последняя сука, только не уходи сейчас, пожалуйста.
Дима кивнул, то ли соглашаясь с просьбой Влада остаться, то ли подтверждая, что Влад действительно виноват перед ним.
− Что... теперь? – слова отчего-то трудно дались. Что теперь? Провести вместе время, а потом разбежаться, как будто бы и не было этих вот выходных? Подло. Решиться снова быть вместе, так же как раньше? Невозможно − прошлое не вернуть. Что еще?
− Теперь? – Влад замялся, а Дима искренне пожалел, что задал вопрос. Как бы то ни было, как бы все ни случилось, а он Влада любил. Вот именно в этот момент он отчетливо понял, что чувствует к нему до сих пор. − Я не знаю, Дим, честное слово. Я не знаю...
Впервые Соколовский оставил за Димой право решать. И Дима решил. Он лег спать.
Это было так странно: лежать на одной кровати с тем человеком, с которым привык засыпать в совместных объятиях. Теперь Дима и Влад жались к краям как бедные родственники, боясь приблизиться друг к другу хотя бы на сантиметр.
− Спокойной ночи, Дима.
− И тебе того же.
Как ни странно, оба быстро заснули, а проснулись все равно в обнимку, Димина голова лежала у Влада под мышкой, а руки того покоились на Диминой спине. Оба смутились, но не сказали ни слова. Ни тот, ни другой не знали, что им говорить.
Два дня пролетели спокойно и легко. Разве что только встреч они избегали: когда Влад смотрел телевизор, Дима уходил в бассейн, когда плавать шел Влад, Дима смывался в парк или номер. Так было удобней. Вот только ночью оба боялись сорваться. Творить глупости хоть и хотелось, но здравый смысл умолял подождать.
И все же Влад всегда добивался желаемого.
В последний вечер их пребывания в пансионате, Влад пришел с бутылкой вина.
− Давай, что ли, выпьем за нас.
Дима нахмурился, потому что не мог не понимать, чем неминуемо закончится эта идея, но... Ему было грустно. Вот так физически грустно, когда хандра и влюбленность одолевают, сговорившись как давние подруги.
− Я не против.
Дима имел в виду, конечно, что не против выпить и вспомнить о прошлом и будущем, но Влад, чьи мысли бежали на пару шагов впереди, понял его по-другому. Бутылка была отставлена на стол. Дима не противился поцелуям.
Собственно, секс был наилучшим лекарством от грызущей хандры.
Дима помнил, конечно, каким нежным и страстным может быть Влад, однако после разрыва постарался убедить себя в том, что Соколовский использовал его тело, заботясь только лишь о себе, так что теперь, когда Влад целовал и вылизывал его ключицы, не спеша и словно смакуя процесс, Дима терялся в ощущениях и своих мыслях. Ему, возможно, было бы легче смириться с тем, что секс – просто секс, чтобы потом можно было взгрустнуть и снова дать обещание, что подобное больше не повторится. Но в этот раз секс явственно перерастал в занятие любовью, и что делать с этим утром, когда Влад уедет, Дима не знал.
− Чего ты еще успел себе навоображать? Расслабься, − Влад не мог не заметить, как Дима смущается, как деревенеет у него в руках и мрачнеет, как сам подставляется под ласки и кусает губы при этом. – Хочешь, я скажу тебе кое-что?
Дима мотал головой. Нет, не хотел они ничего слышать, или хотел, но что-то определенное? Дима сам не знал, чего теперь хочет. Да и не мог он этого знать: мозг и разум тихонько расплавились и плыли по венам горящей лавой – Дима сейчас ничего-то не соображал и все мог позволить. И позволял.
А Влад, наконец-то, добился желаемого.
Дима проснулся на рассвете, поглядел с жалостью на спящего Влада, думая, что ночь была хороша и больно будет ее забывать.
− Что же мы наделали, Сокол? – чуть слышно прошептал он, перебирая короткие волосы Влада. – Зачем?
Диме казалось, что все, случившееся за эти выходные, навсегда испортит им жизнь. Для Димы не существовало ничего среднего; он мог жить с чувством взаимной влюбленности, с чувством обиды и злости мог тоже, а вот так: и с грустью, и с любовью, тоской и желанием... – нет, так не мог. «А вот Влада, − думал Дима, − Такие отношения вполне устроят».
Влад пробовал завести утром с ним разговор, объяснить что-то и построить планы на будущее, но Дима сам отказался.
− Надо рвать пока горячо, − объяснил он недоуменному Владу. – Понимаешь меня? Пока горячо! – Дима мог бы что-то еще объяснить, но говорить стало неожиданно трудно, поэтому он махнул рукой на прощание и вышел за дверь.
− Эээ... – глубинный смысл Диминой фразы до Влада, конечно, дошел, хоть и не в том варианте, как ожидалось, поэтому он покрутил у виска пальцем, пожал плечами и потянулся за телефоном. Его выходные кончались, и рабочие будни снова одолевали своей рутинной суетой.
***
Диме казалось, что время замерло. Он вернулся домой час назад, разогрел ужин и сварил кофе, но ни есть, ни пить не хотелось. «Старею, наверно, − подумал он, − Лежу на диване у телевизора с книжкой в руках и под пледом...» Но в квартире и в самом деле было прохладно, по телевизору не шло ничего интересного, так что Дима оставил его скорее для фона, поглядывая изредка на экран, а книжка была хоть и весьма интересна, но не оставляла после себя ничего кроме ощущения потерянного времени. Дима снова хандрил.
Звонок в дверь прозвучал как всегда неожиданно. Мало того, что Дима сегодня никого не ждал и не хотел видеть, так еще и сердце почему-то екнуло и забилось быстрее, как бывает всегда, когда что-то начинает внезапно трезвонить в ночное время в пустой квартире.
На площадке стоял букет. Букет в джинсах, ветровке и с пакетом в руках. Как Дима ни пытался, он не мог разглядеть лица человека, что переминался у дверей и нетерпеливо трезвонил. Впрочем, этого и не требовалось.
− Добрый вечер, − Дима пытался казаться недовольным, однако губы сами растягивались в наиглупейшей улыбке, − Не ожидал.
− Ага, вот тебе, Дима! – Влад спихнул Диме цветы, которые ему порядком надоело держать в руках, и с чистой душой вошел в квартиру, оставляя грязные и мокрые разводы на чистом когда-то полу. – На улице – пакость! Можно я тебя переночую?
Дима, конечно же, ответил бы «нет» и выставил Влада за порог, напоив предварительно кофе, но бутылка шампанского, появившаяся вовремя из пакета вместе с какими-то плошками и мисочками, подействовала на него усмиряющее.
− Пожалуйста, чувствуй себя как дома! А что это? − в прозрачных контейнерах, притащенных Владом, очевидно, из дома лежали салатики, плов из курицы и жареная рыба. – По какому случаю пир?
Влад лучезарно улыбнулся:
− Да так... просто решил, что у тебя нечего поесть. Угощайся.
И в тот самый момент, когда Дима полез за тарелками, пристав на цыпочки и держась за дверцу настенного шкафчика, Влад прошептал ему на ухо:
− А еще я люблю тебя, Димка! На счастье!
Осколки тарелки лежали на столешнице, но Дима вовсе не спешил выкидывать их.
Он про себя улыбался, целуя Влада, и думал, что снова с удовольствием сдастся... как приз победителю − ведь Влад своего не упустит.